Crudux Cruo

Здравствуйте. Как вы догадались, меня зовут Эльвира Болдинова. Мне почти 18 лет. Я не пью, не курю, регулярно посещаю уч. заведение. Не выкладываю на страницу кучу статусов про любовь, слушаю Rock, люблю своих родителей и родственников. Не комплексую из-за внешности, из-за учёбы, работы, семьи, положения в обществе, не фотографируюсь в туалетах с "уточкой".Нас таких МАЛО! Девочки, давайте объединимся!

Не верь моей любви-ей так немного лет,
Она себя назвать ещё не научилась:
Сомненья моего живой неверный свет
Теряется в толпе...
Жива или приснилась?
Элизиума тень-чуть слышное дитя
Вниманья моего не просит и не плачет.
Четыре года снов-томясь или шутя
Смеётся и молчит, не зная как иначе.
Свободна и светла, гуляет без меня,
И на тебя смотреть вишнёвыми глазами
Сквозь детский страх посмев, застыла в свете дня.
И нет ни слова ей, и каждый угол занят.
И не решаюсь я сойти под летний ливень,
Не взяв её с собой, хотя боюсь потери,
Но, вновь отстав, она слепила дом из глины,
Из лепета и слёз-смеётся и не верит.
Не ждёт, что я за ней сегодня же вернусь,
И потому спешит исчезнуть, измениться,
Раскрасить тишину, смешком развеять грусть,
И замести следы, и утром вновь родиться.
Она коснётся тьмы-и засияет след,
Где, убыстряя шаг, я поспешила мимо тебя...
Ты ей не верь:её как будто нет.
Она не знает слов, а знает только твоё имя.

Четыре ночи город спит,
Четыре мира без отметин
Непрояснившейся тоски
В истоме, маяте и свете.
Здесь лето-может быть, едва
Для нас успевшее родиться,
Пока сплетается листва
В живые, шёлковые лица.
Пока не в инее минут
Моё пресветлое, седьмое
Святое небо... Может, ждут
Не одного тебя-со мною?
Быть может, на пустой земле
Во тьме обугленных обочин
Мы жили в теле и в петле-
Четыре дня, четыре ночи?
Мы были нежными детьми,
Почти не знавшими неволи
И слёз-но это были мы,
Цветные сны недолгой боли
И первых тайн, и серых льдин,
И феи, что века не плачет,
Что я одна, и ты один,
И что не может быть иначе...

Так убивают сон, глушат истому,
Так разожгут костры из тонких веток ивы,
Разорванных при жизни. Нет ни дома,
Ни лестницы. Огонь такой красивый!
Кидать в него упрямые листочки,
Хватающие лапками за платье-
Приятно и легко. Сжимаюсь в точку.
Заметь, неблагодарное занятье!
В нём есть преодоленье острой боли
И страха, что не пустит дальше края,
Живая цепь подкрашенного тролля,
Родившегося на исходе мая.
Темно в пролёте. Таинство разгрома
Свершилось в миг, когда взлетели листья.
Ни пламени. Ни лестницы, ни дома
Под росчерком забытой мною кисти.

В твоих стихах-ночь после карнавала,
Забытый веер на скамейке Коломбиной
И в парке сонном эхом смех журчальный
Ещё звучит порой.
Вот-пьяный Арлекино,
Уснувший возле сцены, где намедни
Он заставлял игрою плакать и смеятся,
Рассказывая сказки, были, бредни,
Промежду прочим строя девкам глазки.
Герой-любовник, мрачный и помятый:
Вот-среди мусора, бумажных фонарей
Обёрток от конфет-лоскут бумажный
Записки розовой: "Люблю... Приди скорей",-
Осколок тайны, сердца иль интриги...
И ветер, всё соединивший вместе:
Афиши, ленты, маски, жизни,
И праздник, как и мы, с ума сошедший...
Какая ночь была! В сиянье фейерверков,
В ночи таинственной, как в мелодичном сне.
Игра теней-и томный взор кокеток,
Где в глубине-тоска. Одна игра теней...

15. 08. 99 г.