Мысли

Что же я сделала опять? Такое разящее разочарование в этих словах... какая такая непростительная ошибка была мною допущена? Как можно говорить такие жестокие слова, если любишь, может можно если не любишь а только хочешь себя убедить в том что любишь? Похоже, у нас обоих слишком много проблем, для того чтоб быть вместе, слишком много претензий. Мне так жаль, и смертельно грустно от этой мысли. Видимо количество тараканов в голове может иметь критическое значение для отношений. Мне не свойственно сдаваться после первых трудностей, но свойственно разочаровываться после таких слов... Я видимо, причиняю ему боль, раз он так реагирует, и не могу себя контролировать, раню его, мы раним друг друга. Мне так не хочется его ранить, он дорог мне, он ранимый и сам ранит меня, я чувствую, что опять стремлюсь к одиночеству, чтоб не чувствовать боли. Не могу понять себя и его, он ищет во мне изъяны, обижает меня словами, все повторяется, и видимо дело во мне, моей нелюбви к себе? Я путаюсь еще больше, не могу бороться, спутаны руки, мысли. Не могу изменить, не так быстро(кажется будто времени не хватает, нужно измениться прямо сейчас), все так ригидно, и запущено...

Пишу здесь а не ему, потому что не знаю, что ему еще сказать, и знаю что сомнение разрушительно, но поделать ничего не могу с собой, наверное он тоже, иначе бы не писал мне таких слов. Не знаю кто начал, но остановиться мы не можем. Неужели не сможем?

Отрицание является ключевой составляющей нашей болезни. В большей или меньшей степени его можно обнаружить в каждом из нас. Оно может привести нас к фатальному результату, поскольку не дает нам выйти из нарастающе деструктивного шаблона поведения. Оно состоит из множества защит и манипуляций, которые мы обычно используем, чтобы защититься от реальности нашего состояния. Четвертый Шаг является действенным инструментом разрушения нашей системы отрицания, он дает нам возможность многое узнать о сути нашей болезни и о ее последствиях. Отрицание проявляется в различных формах и действует различными способами, например:

А. Притворяться, что какое-либо явление не существует, в то время как в действительности оно имеет место.

Б. Готовность признать наличие проблемы, но нежелание увидеть, насколько она серьезна.

В. Считать, что проблема возникла из-за чего-то или кого-то другого. Собственное поведение не отрицается, но ответственность за него перекладывается на кого-либо другого.

Г. Извиняться, оправдываться или пускаться в объяснения по поводу поведения.

Е. Разбираться с проблемой на общем уровне, избегая личного или эмоционального включения в ситуацию или обстоятельства.

Ж. Менять тему беседы при возникновении «опасных» тем.

З. Становиться злым или раздражительным, когда речь заходит о проблеме, так как это помогает избегать обсуждения.

Страх и обида являются двумя решетками, которые не дают нашему проблемному поведению измениться. Они оказывали сильное воздействие на нас в детстве, и продолжают влиять на нас во взрослом возрасте. Обида, как и другие чувства, возникшие из-за невыраженной злости, является причиной многочисленных психологических и физических заболеваний. Двигаясь по жизни с чувством глубокой обиды, вы неизбежно приходите к поражению и неудачам. Если мы позволим своим обидам (вымышленным или реальным) управлять нами, их силы будет достаточно, чтобы уничтожить нас.

Куда уходит любовь, нежность? Почему остается только боязливый расчет, когда опошляется чувство, когда доверие и трепетность превращается, незримо, в желание все спланировать, обезопасить себя от ошибок, в презрение… я чувствую себя ненужной, падшей женщиной, которая недостойна любви, и искреннего чувства, мне хочется не рождаться… все сковывается стыдом за свое существование, ненавистью к себе, болью, плачем. Опять я теряю надежду на тепло и понимание, опять разочаровываюсь. Наверное, нужно время, забыть о любви, забить на неё, на год-второй, просто “уйти в монастырь”, заняться спортом, рисованием, пением, лепкой, путешествиями, или поступить в институт, засесть за учебу. Не допускать никого к своему сердцу, просто запомнить это, что меня не возможно любить, я сейчас не смогу поверить в это. Просто не готова, и возможно дело во мне, в этой неготовности, или испорченности. Почему мне трудно поверить в то, что все поправимо?

После слез мне стало легче, еще я пообщалась со своим ранимым, любимым недотепой, мне стало легче, теплее, и вот я опять в нормальном состоянии, не знаю насколько меня хватит, даже не хочу об этом думать, переживать, сейчас облегчение, вот и хорошо. Сейчас готова дарить любовь и радость, опять. )

Какие ассоциации приходят вам на ум, когда вы слышите слово «святость»? Скорее всего, представляется что-то нудное и совсем не романтичное. Не думаю, что кто-то будет рассматривать святость как средство развлечения. Большинству из нас на ум приходит что-то чопорное и скучное, напоминающее посещение церкви в детском возрасте. На самом же деле это качество более других необходимо для семейной жизни. Святой человек — тот, кто «беспорочен». По Библии, святой человек — не только глубоко верующий, но и реально мыслящий. Быть святым — значит быть незапятнанным и безупречным. Бог свят, Он есть жизнь и вечная реальность. И чем менее мы святы, тем дальше отстаем от реалий жизни. А потому бытие Божие и есть высшая реальность. Следовательно, отсутствие святости у человека — это удаление от конечной истины. В каждом браке, где святость является непреходящей ценностью, необходимо:

• Осознание и признание каждым человеком своих ошибок;
• Неумолимое стремление к духовному росту и развитию.
• Отказ от всего, что мешает любви.
• Преодоление всего, что стоит на пути правды.
• Душевная чистота, полное отсутствие всего наносного.

Коломбо — детектив из Лос-Анджелеса. Он расследует убийства, носит потрепанный плащ, ездит на видавшем виды старом "пежо", рассказывает сентиментальные истории о своей жене и собаке (я уверен, о печальном бассет-хаунде, и уж никак не о золотистом красавце рет-ривере с гладкой шелковистой шерстью) и в любой беседе и на каждом допросе постоянно забывает задать самый главный вопрос. Ему приходится снова звонить в дверь, извиняться и задавать этот последний вопрос. Он всегда кажется своим противникам чуть менее умным, чем они сами, чуть менее безупречным. Он располагает людей к разговору, потому что заставляет их чувствовать свое превосходство, а следовательно — комфортно.

Хотя не вызывает возражения применение понятия любви к различным объектам, широко распространено мнение, что любить других людей – добродетельно, а любить себя – грешно. Считается, что в той мере, в какой я люблю себя, я не люблю других людей, что любовь к себе это то же, что и эгоизм. Этот взгляд довольно стар в западной мысли. Кальвин говорил о любви к себе как о «чуме». Фрейд говорил о любви к себе в психиатрических терминах, однако смысл его суждения такой же, как и у Кальвина. Для него любовь к себе это то же, что и нарциссизм, обращение либидо на самого себя. Нарциссизм являет собой раннюю стадию человеческого развития, и человек, который в позднейшей жизни возвращается к нарциссистской стадии, неспособен любить; в крайних случаях это ведет к безумию. Фрейд утверждал, что любовь это проявление либидо, и если либидо направлено на других людей, то это любовь, а если оно направлено на самого его носителя – то это любовь к себе, Следовательно, любовь и любовь к себе взаимно исключаются в том смысле, что чем больше первая, тем меньше вторая. Если любить себя плохо, то отсюда следует, что не любить себя – добродетельно.

Наиболее фундаментальный вид любви, составляющий основу всех типов любви, это братская любовь. Под ней я разумею ответственность, заботу, уважение, знание какого-либо другого человеческого существа, желание продлить его жизнь. Об этом виде любви идет речь в Библии, когда говорится: «возлюби ближнего своего, как самого себя». Братская любовь это любовь ко всем человеческим существам; ее характеризует полное отсутствие предпочтения. Если я развил в себе способность любви, я не могу не любить своих братьев. В братской любви наличествует переживание единства со всеми людьми, человеческой солидарности, человеческого единения. Братская любовь основывается на чувстве, что все мы – одно. Различия в талантах, образовании, знании не принимаются в расчет, главное здесь – идентичность человеческой сущности, общей всем людям. Чтобы испытать чувство идентичности, необходимо проникнуть вглубь – от периферии к центру. Если я постиг другого человека лишь поверхностно, я постиг только различия, которые разделяют нас. Если я проник в суть, я постиг нашу идентичность, факт нашего братства. Это связь центра с центром – а не периферии с периферией – «центральная связь». Или, как это прекрасно выразила Симона Вейл: «Одни и те же слова (например, когда мужчина говорит своей жене: «Я люблю тебя») могут быть банальными или оригинальными в зависимости от манеры, в какой они говорятся. А эта манера зависит от того, из какой глубины человеческого существа они исходят, воля здесь ни при чем. И благодаря чудесному согласию они достигают той же глубины в том человеке, кто слышит их. Таким образом, слушающий, если он обладает хоть какой-либо способностью различения, различит истинную ценность этих слов».

Братская любовь – это любовь между равными; материнская любовь – это любовь к беспомощному существу. Как бы они ни отличались друг от друга, общее у них то, что они по своей природе не ограничиваются одним человеком. Если я люблю своего брата, я люблю своих братьев: если я люблю своего ребенка, я люблю всех своих детей; более того я люблю всех детей, всех, кто нуждается в моей помощи. Противоположность обоим этим типам любви составляет эротическая любовь, она жаждет полного слияния, единства с единственным человеком. Она по самой своей природе исключительна, а не всеобща; к тому же, вероятно, это самая обманчивая форма любви.